ФИЛОСОФСКИЙ РАКУРС 
Икона Святой Троицы была написана Андреем Рублевым в XV веке для Троицкого собора Троице-Сергиевой лавры.
Догмат о Пресвятой Троице отражает в пространстве христианского религиозного понимания сущность проявления Господа: – в Боге раскрываются три лика (ипостаси): Отец, Сын и Святой Дух, каждый лик Пресвятой Троицы определен единством Великого замысла, но при явлении перед душой верующего каждый из ликов обладает и собственной ипостасью (собственным ликом) перед бытием.
Святая Троица, воплощенная религиозным замыслом Андрея Рублева, обладает уникальным молитвенным ритмом духовного откровения, соположенного ангельскому безмолвию. Безмолвие ангелов, сидящих полукругом перед чашей жертвенного дара Авраама, предполагает невозможность выразить в словах замысел божественного бытия.
Почему же безмолвие становится важной частью иконы Андрея Рублева? Что означает религиозное понимание Слова в пространстве христианской веры?
В тексте Нового Завета начало Евангелия от Иоанна выражает великий смысл: «В начале было слово и слово было у Бога, и слово было Бог» – данное изречение Священного писания раскрывает ясное понимание, что начало было определено словом, которое было только у Бога и само слово имело значение Бог – иначе, первым словом обладал Бог и данное слово имело всего лишь одно значение – отражать вечность божественного созидания.
Обратимся к греческому тексту данного стиха Евангелия от Иоанна (ΚΑΤΑ ΙΩΑΝΝΗΝ) «ἐν ἀρχῇ ἦν ὁ λόγος καὶ ὁ λόγος ἦν πρὸς τὸν θεόν καὶ θεὸς ἦν ὁ λόγος», в котором дословный перевод отличается от русского текста – «в начале было слово и слово было к Богу, и Бог был словом» – смысл существенно изменяется, при котором начало исходило из слова, но само слово было обращено к Богу и Бог являлся Сам словом – иначе, Бог и слово есть совпадение – тождество религиозного смысла, заключающегося в истинном звучании слова к Богу – подобного первому Слову.
Можно было бы задать вопрос: а кто же обращал первое Слово к Богу? Для верующего не требуется понимания, ибо сам текст любой молитвы, ставшей единым логосом, всегда идет к Богу…, а для рационального восприятия – возникает обширный текст возможных интерпретаций.
Как же после подобных различий в переводе и прочтении можно не усомниться в логосе человеческих уст? На память приходит библейское предание о «Вавилонской башне», которое отразило суть человеческого греха через гордыню мысли – «сделать себе имя», достичь неба и стать равным Богу; наказанием за подобное стремление стало разобщение людей через логос, принявший причастие родового и этнического несогласия между народами. Слово становится инструментом в достижении практических целей на пути человеческого существования, живущего с верой в лучшую жизнь, но без понимания Бога.
Соответственно, слова образуют предложения, из которых получается текст, неизменно содержащий логику человеческого мышления, но нет на земле ни одного человека, который смог бы познать Господа и его великий замысел через рассудок.
Древнее полотно иконы в кисти Андрея Рублева оставляет пространство только для безмолвных ангелов, сидящих в тишине божественной истины дольнего мира.
Отсутствие Авраама и Сары, образующих в принятых канонах иконописи Святой Троицы углы при основании «священного треугольника», нисходящего от ангела в центре, создают новое понимание религиозной святости иконы.
Возникает вопрос: – Какое может иметь значение невидимое, мыслимое отражение ветхозаветных героев (персонажей) на чистоте замысла русского христианского миропонимания? Андрей Рублев имеет свой собственный религиозный ответ, не отрицающий каноны иконописи, но образующий национальный путь религиозного мышления христианского бытия в эстетике художественного образа (возможно сравнить Святую Троицу Феофана Грека – храм в Великом Новгороде; Феофан Грек, родившийся в Византии, не менял главных положений канона, но придавал значение изображению лика в иконописи; также возможно привести философский взгляд Е. Н. Трубецкого в труде «Умозрение в красках», в котором первая русская философия определена красотой созидаемого иконописного пространства).
Согласно Библии, Авраам принимает Святую Троицу в преддверии разрушения Содома и Гоморры, ангелы в размышлении. «Авраам сказал: да не прогневается Владыка, что я скажу еще однажды: может быть, найдется там десять? Он сказал: не истреблю ради десяти», но в пространстве жизни не осталось ни одной души для молитвы перед истиной мира, сотворение которого было выражено благом Господа. Человек, получивший несказанный дар – откровение сущего через собственное мышление, стал склоняться к разврату, приукрашенного мотивами личного удовольствия. Великая тайна мира стала вырождаться в примитивных желаниях существа, которого создал Бог по образу и подобию своему. Печаль на ликах ангелов… не искупить никакой жертвой этот вертеп, нет больше смысла в бытии людей Содома и Гоморры, беспредельно несчастна мысль Творца, видящего в своем искусстве проявление «безобразного», уничтожающего самое себя!
Предрешение гибели уже свершилось, на иконе нет ни Сары, ни Авраама. Но с кем же будет беседовать оставшийся ангел, кто станет его вопрошать о мире и спасении? Может быть не осталось возможности для сильного рода человеческого, который должен произрасти от Авраама согласно Ветхому Завету? Икона Андрея Рублева задает этот страшный вопрос, но кому? Ответ, несомненно, один – искренней молитве верующего. Душа верующего созидает ткань молитвенных слов перед иконой, ангелы тихо внимают человеческой душе, звучащей в единении с ритмом сердечного откровения.
Круговое расположение на иконе трех ангелов образует сакральное единство. Круг становится символом вечности христианского благочестия для молящегося перед иконой, ангелы образуют только полукруг, длительность движения которого за пределы образов обусловлена молитвенным присутствием человека.
Душа иконописца Андрея Рублева нашла художественный путь в русской культуре, раскрыв христианский мотив молитвы перед изображением мудрости Господа в чистых красках сакрального образа.
К. Никулушкин
