ФИЛОСОФСКИЙ РАКУРС (Послесловие к фильму)
Художественным основанием для фильма «Чебурашка» стал персонаж книги Э. Успенского «Крокодил Гена и его друзья» (1966). Постепенно сюжет книги перешел в мультипликационную ленту Романа Кочанова под названием «Крокодил Гена» (1969) с многочисленными вариациями на данную тему от других мульт-режиссеров, а далее в киноленту с одноименным названием «Чебурашка» режиссера Дмитрия Дьяченко.
Получилась эстетическая трилогия форм художественного текста, воплотившего необыкновенный образ, принимаемый с успехом всеми возрастными группами, поскольку чебурашка стал символом единства поколений в понимании душевной теплоты и чистой наивности, не знающей и не полагающей выбора между добром и злом.
Следует определить, в каком роде возможно раскрывать в тексте имя Чебурашка? Воспоминание автора Э. Успенского о появлении имени героя приводит к забавному сюжету с маленькой дочкой его ближайшего приятеля, которая, надевая пушистую шубку, все время падала «чебурахталась». Соответственно, возможно предположить, что Чебурашка женского рода, т.е. она (по легенде на подобный факт указывал сам автор произведения, но точной ссылки не нашел).
Фильм «Чебурашка»
Замечательные актеры создают условие для всеобщей зрительской симпатии художественного фильма. Прекрасная игра садовника Гены (С. Гармаша, которого, к сожалению, можно вспомнить только по эпизодическим ролям, а актер очень выразительный!), замечательно подобранная юная актриса Соня (Ева Смирнова) на роль внучки – бабушки Риммы-Шапокляк (Елена Яковлева), откровенное интеллектуально-комическое выражение специалиста зоопарка Валерия (Ф. Добронравова), который одномоментно и заботливый служащий для всех зверей – обитателей вверенного ему пространства, и тайный делец, готовый покорно продать жирафа бизнес-леди Римме-Шапокляк, поскольку самому же жирафу там будет лучше.
В игре актеров не предполагается абсолютной безупречности, в данном случае не имеет смысла останавливать критический взгляд на некоторых психологических переигрываниях актеров, воплотившихся в художественный образ героя. Подобные моменты совершенно не меняют эстетическое единство художественного произведения из сферы кинематографа. Единственный актер, который полностью воплощает в фильме теорию Станиславского «о жизни на сцене» – это сама Чебурашка (наверное, всегда необходимо писать именно с большой буквы, даже если и сам «Чебурахнулся»).
Предполагаю, что бессмысленно пересказывать сюжетную линию и весь композиционный замысел фильма, всегда самый лучший способ познать художественную форму – увидеть ее своими глазами. Тем не менее, полагаю, что возможно предложить интерпретационный комментарий к пространству художественного текста, сформулированного философской выразительностью фильма.
Несмотря на многие композиционные и сюжетные заимствования из западноевропейской и голливудской киноиндустрии фильм получился исключительно российский, ориентированный на историческую линию социального гуманизма СССР в желании душевного мира и эмоциональной гармонии в каждой семье.
Чебурашка не мутант, как черепашки-ниндзя, и не представитель сказочного царства Оз – она «белорусская овчарка» – персонаж российской реальности, в которой нет удивления по вопросам физического отличия любого из представителей общества, но присутствует точный регламент в проявлении своих действий и поведении на основаниях самопиара или саморекламы, в которых не может быть эстетической эскалации к пошлости и аморальности (каждый имеет право на жизнь, но не каждый должен свою жизнь приводить к этическому и эстетическому абсурду общего достояния – понимайте, как хотите, откровеннее нельзя).
Открытость больших круглых глаз и непосредственность в поведении Чебурашки напоминают о незыблемой сущности русских традиций в объединенной жизни народов на территории России.
Можно обладать большими ушами, не слишком выразительно говорить на русском языке или вообще не говорить, таскать потихоньку апельсины в целях личного потребления – самое главное в русской традиции иметь большое сердце, способное растопить холод социальной практической (или прагматической) природы.
Чебурашка стала частью нашей социальной реальности, мы ждем ее появление не только на экране, а в действительной жизни, чтобы почувствовать восхищение собственного бытия, состоящего не из одних личных местоимений или иерархических соподчинений, а бытия, определенного человеческим миролюбием, пробуждающим застывшие от времени чувства к эмоциональной выразительности счастья для каждого человека.
Данные слова не следует гиперболизировать, полагая, что Чебурашка приобретает черты нового духовного символа исторической эпохи, заменяя нам христианскую веру и полагая новое религиозное устремление. Значение христианской веры при данном факте нисколько не уменьшается, религиозная вера раскрывает духовный мир культурного существования, в котором выражены смыслы, не подлежащие ни осмеянию, ни карикатурному отражению, ни комедийному развитию в исторической композиции бытия народа.
Персонаж Чебурашки как раз способен через смех отразить чрезмерную надуманность человеческого существования, все длительные жизненные цели и задачи при появлении чудесного героя взлетают разноцветными надувными шариками в синее небо, возвращая человека к состоянию детской откровенной радости.
Соотношение в фильме богатства и бедности, власти и подчинение – не являются главной сюжетной характеристикой (практически как в СССР), главной отличительной чертой становятся этические категории – дружбы, верности, любви, сочувствия, понимания… утверждающие в мире персонажей новый принцип взаимного существования, а не классового антагонизма или идеологического патриотизма.
Чебурашка становится плюшевым символом проявления всеобщего человеческого добра в застывшей от психологического напряжения цивилизации, карабкающейся по отвесной скале в неизвестном направлении вектора жизни или погибели.
P.S. Прочитал, что в некоторых странах Чебурашка стала образом «русского захватчика», неумолимого и жестокого врага, желающего поработить своей непредсказуемостью в поведении – простых граждан Западной Европы. Кажется немного странным, что уровень культурного понимания стал сводиться к абсурду геополитического характера, когда художественные образы русской эстетики (согласно логике, следует привести и деятелей русской культуры: Пушкин, Лермонтов, Достоевский, Тургенев…) в проекции исторической ситуации насильственно получают от великого заморского хана-скудоумия «ярлык на княжение» несуществующих национальных (наверное, сильнее – националистических) уделов «истерической пропаганды». Возможно, следует сказать только одно – Чебурашка, русский народ тебя не предаст и не бросит, несмотря на твой боевой «коричневый раскрас» в глазах мировой общественности.
К тому же, никто насильно Чебурашку не засылает лазутчиком в культурный стан других народов, все предельно добровольно: желаете смотрите, не желаете – не принимайте! Для чего создается весь уничижительный фарс с героем из пространства детского мира? Единственный флаг, на который Чебурашка могла бы по авторскому рождению претендовать – это флаг распавшегося СССР.
К. Никулушкин
